К юбилею Анатолия Эфроса
Сегодня, 3 июля, исполняется 100 лет со дня рождения режиссёра Анатолия Васильевича Эфроса.
Вклад Эфроса в историю не только «Ленкома», но и всего отечественного театра и кино сложно переоценить. Режиссура Эфроса – тонко психологическая – развивала постановочные принципы Станиславского, стряхивая накопленный груз закостенелых представлений о мхатовской школе, избавляясь от шаблонности и формальности штампа. Актёры Эфроса наполняли свои образы душой и неподдельностью жизни, а также особенной интонацией – основой внутренней музыкальности эфросовских постановок.
Тем ценнее было обращение режиссёра к классике драматургии, обретающей в его работах новое дыхание: посредством остранения Эфрос помогал зрителю будто в первый раз познакомиться с Гоголем («Женитьба», «Дорога» по поэме «Мёртвые души»), Тургеневым («Месяц в деревне»), Чеховым («Чайка», «Три сестры», «Вишневый сад») и даже Шекспиром («Ромео и Джульетта», «Отелло» и «Буря»).
Тонкие струны юношеской души – одна из режиссёрских тем Эфроса. От спектаклей в ЦДТ к «104 страницам про любовь» и «Моему бедному Марату» в «Ленкоме», а затем и к «Ромео и Джульетте» на Малой Бронной – сохранялся режиссёрский трепет по отношению к уязвимой чистоте юности. Печаль и сдержанное мужество интеллигента, чьи надежды обречены, но не преданы им самим – ещё одна тема, к которой неоднократно обращался режиссёр. Интеллигентом в прочтении Эфроса стал даже Отелло, по-своему интеллигентами оказывались и герои «На дне». Но с особым трагизмом звучала у Эфроса тема художника, расплачивающегося за искусство – собственной жизнью. Об этом был «Мольер» по великой пьесе Булгакова «Кабала святош», последний спектакль Эфроса в «Ленкоме».
Сегодня Анатолий Эфрос – легендарная фигура отечественного театра, память о неповторимом режиссёре-новаторе, и, вместе с тем, мудром и ранимом человеке – мы сохраняем с глубоким уважением и теплом.
Вклад Эфроса в историю не только «Ленкома», но и всего отечественного театра и кино сложно переоценить. Режиссура Эфроса – тонко психологическая – развивала постановочные принципы Станиславского, стряхивая накопленный груз закостенелых представлений о мхатовской школе, избавляясь от шаблонности и формальности штампа. Актёры Эфроса наполняли свои образы душой и неподдельностью жизни, а также особенной интонацией – основой внутренней музыкальности эфросовских постановок.
Тем ценнее было обращение режиссёра к классике драматургии, обретающей в его работах новое дыхание: посредством остранения Эфрос помогал зрителю будто в первый раз познакомиться с Гоголем («Женитьба», «Дорога» по поэме «Мёртвые души»), Тургеневым («Месяц в деревне»), Чеховым («Чайка», «Три сестры», «Вишневый сад») и даже Шекспиром («Ромео и Джульетта», «Отелло» и «Буря»).
Тонкие струны юношеской души – одна из режиссёрских тем Эфроса. От спектаклей в ЦДТ к «104 страницам про любовь» и «Моему бедному Марату» в «Ленкоме», а затем и к «Ромео и Джульетте» на Малой Бронной – сохранялся режиссёрский трепет по отношению к уязвимой чистоте юности. Печаль и сдержанное мужество интеллигента, чьи надежды обречены, но не преданы им самим – ещё одна тема, к которой неоднократно обращался режиссёр. Интеллигентом в прочтении Эфроса стал даже Отелло, по-своему интеллигентами оказывались и герои «На дне». Но с особым трагизмом звучала у Эфроса тема художника, расплачивающегося за искусство – собственной жизнью. Об этом был «Мольер» по великой пьесе Булгакова «Кабала святош», последний спектакль Эфроса в «Ленкоме».
Сегодня Анатолий Эфрос – легендарная фигура отечественного театра, память о неповторимом режиссёре-новаторе, и, вместе с тем, мудром и ранимом человеке – мы сохраняем с глубоким уважением и теплом.
