Спектакль о тонкой грани между нормой и безумием

[Alena]

У булгаковской Маргариты «была страсть ко всем людям, которые делают что-либо первоклассно». Я не Маргарита, но - боже мой - какое наслаждение смотреть на тандем профессиональной работы и увлечённого творчества любимых артистов в одном из любимых спектаклей! Просто сегодня мне несказанно повезло: я снова оказалась на "Затмении" в Ленкоме. И на этот раз - на одном из любимых актёрских составов: Макмерфи - Александр Лазарев, сестра Речид - Елена Шанина, Хардинг - Александр Сирин, Мартини - Павел Капитонов. А ещё чудесные Андрей Леонов, Алексей Скуратов, Дмитрий Гизбрехт, Александр Горелов, Сергей Пиотровский, Алла Юганова... да всех и не перечислишь: но, правда, все хороши! Цельные, яркие, индивидуальные.
Настроение и харизму сегодняшнему спектаклю задавали лукавость и энергетика Лазарева-Макмерфи. Ах, как хорош сегодня был этот бунтарь со встрёпанными волосами, с банданой, расцвеченной под долларовые бумажки, в заднем кармане джинсов, с кожаным браслетом на запястье и в неизменной кепке! Под "хорош" я подразумеваю даже не столько внешне, сколько эмоционально: естествен, обаятелен и неоднозначен. Живой, энергичный, улыбчивый, невероятно эмоциональный - и глубокий, по мере развития сюжета всё более и более глубокий.
Особенное внимание привлекли сегодня необычные отношения, "установившиеся" между старшей сестрой и её непокорным пациентом: да, в этой интерпретации текста Кизи Макмерфи заигрывает со старшей сестрой ради достижения собственных целей. И даже добивается успеха, застав её на рабочем месте танцующей после отбоя... Но эта линия всегда "заглушалась" противоборством этих героев. Сегодня же меня захватила с первых же секунд блистательно сыгранная Еленой Юрьевной Шаниной необычная реакция хозяйки отделения для душевнобольных на нового пациента: это была реакция агрессивной, властной, жестокой, уже не юной, но - и это главное! - ОДИНОКОЙ женщины на грубовато-откровенные приставания обаятельного и молодого мужчины. Её явно раздражали его попытки прикоснуться, пококетничать, заставить посмотреть на себя - но КАК у неё загорались глаза от этих его знаков внимания! Даже когда она обвиняла Макмерфи в "крайне агрессивном поведении сексуального характера" за то, что, вызывая её гнев, он придвинулся к ней вплотную и расстегнул нижние пуговицы её халата - даже в этот момент у неё был счастливый взгляд. Сегодня это была влюблённая в Макмерфи старшая сестра. Влюблённая против своей воли, но влюблённая всерьёз, и оттого так жестоко поступающая с ним. Такой необычный оттенок в знакомой и очень интересной роли сестры Речид был увлекателен и органичен! И вдвойне здОрово было видеть, как это подхватывает её партнёр - и ведёт дальше, импровизируя и ставя перед ней и собой новые сценические задачи. Чудесно! Это придавало такую живость и без того динамичному, знакомому спектаклю!
Сегодняшнее "Затмение" я увидела после значительного перерыва после последнего просмотра - и с увлечением наблюдала за небольшими, но очень удачными изменениями в решении некоторых сцен. Конечно, привлёк особое внимание финал: если раньше Бромден душил Макмерфи подушкой в течение нескольких секунд, то теперь эта сцена решена драматичнее и ближе к тексту: индеец обнимает сидящего Макмерфи сзади за шею, всё крепче и крепче сжимает объятие - и долгая агония умирающего Макмерфи действительно вызывает страх и напряжение. И, конечно, вспоминается текст: "Большое, крепкое тело упорно цеплялось за жизнь. Оно долго боролось, не хотело ее отдавать, оно рвалось и билось..." - раньше этого в спектакле не было, и очень, очень удачно это изменение!
На протяжении всего спектакля ловила себя на мысли о том, что сегодня на первый план вышла важнейшая для культуры начала-середины ХХ в. (да и не менее актуальная сейчас) проблема НОРМЫ: кто нормален в этой компании безумцев? Полудетский и так трагично воспринимающий жизнь Билли? Или жестокая, совершенно не любящая людей, но по-своему несчастная старшая сестра отделения? Здраво размышляющий, но сознательно отделяющий себя от общества и мира Хардинг? Или энергичный, харизматичный, умеющий всё превратить в удовольствие для себя жизнелюб Макмерфи, тем не менее способный переступить черту - и бросить вызов судьбе в лице старшей сестры? Утверждающий, что он "не запуганное животное" слабый истерик Чезвик? Или стремящийся превратиться в камень силач индеец Бромден? Однозначных ответов ни роман, ни спектакль не дают. Не дают их и актёры. А это залог того, что захочется вернуться и снова попытаться разобраться во всём этом, созерцая действительно удачный и сильный, несмотря на всю его грубость и жестокость, спектакль! Актёрам - браво и поклон! И отдельно просто зрительское спасибо Александру Лазареву и Елене Шаниной за интеллигентное умение благодарно принимать цветы: я очень рада, что нам удалось их вручить Александру Александровичу - на сцене, а Елене Юрьевне - после спектакля.
А весь зал сегодня поднялся на первых же секундах поклонов. Как же здорово, когда так ценят истинную работу и настоящее мастерство!