"Шут Балакирев" 9 июля 2017 г.

[Alena]

Перед отпуском мы вот уже несколько лет подряд стараемся закрыть театральный сезон «Шутом Балакиревым». К счастью, ни проблемы с парковкой, ни сужения дорог в связи с бесконечными ремонтными работами не помешали в этот раз добраться до любимого Ленкома!
Что сказать о «Шуте…», что о нём скажешь… Трагический с самого начала Пётр Великий Александра Лазарева; эмоциональный и энергичный светлейший князь Меншиков Виктора Ракова, медленно прозревающая свою любовь к царю Екатерина Первая Виктория Соловьева, с блестящими влагой глазами, с мокрыми дорожками слёз на щеках, мужественный и страстный Виллим Монс Сергея Пиотровского, живая и естественная Дуняша Анны Зайковой и бесконечно смешная Дарья Бурыкина Екатерины Мигицко, органично влившаяся в тандем с грубоватой и комичной Анисьей Балакиревой в исполнении Татьяны Кравченко, пытающийся что-то понять в неразберихе придворной жизни Иван Балакирев Сергея Ююкина… Все они и многие другие сегодня создали необычный спектакль: как всегда, трагифарсовый, но сегодня, пожалуй, с большим уклоном в трагедийность.
С первой же сцены, с самого появления, сразу обозначился трагизм, превалирующий сегодня в образе Петра: не знаю, обусловлено это было чисто субъективными причинами, или это просто опыт над ролью, но сегодняшний Пётр Первый был уставшим с самого начала – уставший от всего: и от шутовства, которое не веселит, и от любви, которая не преданна, и от дружбы, которая неискренна, и от собственной власти, которая уйдёт в никуда после смерти императора… Меньше смеха, меньше улыбок – больше расслабленных движений и другая энергетика: не энергия силы, а энергия страдания: сегодня Пётр был умирающим с первой сцены, не физически – нет, а скорее эмоционально: и поэтому последняя сцена сватовства и далее, разоблачение Монса и Екатерины, стала апогеем этого трагического мироощущения. Приговор Петра самому себе: «А то помру в одночасье» – завершал трудный путь этого бесконечно сильного, но такого уставшего и осознавшего бессмысленность своих действий властителя, строившего империю, «аки осатанелый зверь»… И эта трагедийность, это страдание Петра действительно определяло спектакль – может, поэтому неожиданно в середине 1 действия и выбило осветительный прибор сбоку сцены: не выдерживает напряжения техника Олег Шейнцис наверняка со мной бы согласился: он ведь рассказывал в своих интервью о том, что сценическое пространство – это особый организм, живущий своей жизнью и ощущающий то, что на нём происходит, по-своему на это реагирующий…
Стайка истовых шутов сегодня особенно ярко «искрила» талантами Олега Кныша и Андрея Сергиевского. Если первый был просто чудесен как в своём безмолвии, так и во время пения, то второй просто поражал своей энергетикой: отплясывал бесподобно и реагировал на всё происходящее такой комической и при этом естественной мимикой, что на это невозможно было спокойно смотреть.
И ещё мне ужасно нравится в роли Дарьи Бурыкиной Екатерина Мигицко! Она нашла новый, очень свой образ, и, несмотря на то, что сама играла Дуняшу, органично и просто «переквалифицировалась» в её матушку – и теперь прекрасно, с одной стороны, оттеняет образ Анисьи Кирилловны Балакиревой, а с другой, дополняет её, создавая, как я уже упоминала, органичный тандем двух «матушек», радеющих и за своих детей, и за своё положение при дворе (по крайней мере во второй части спектакля). Молодая матушка Дуняши – это необычное режиссёрское решение, но так здорово это вписалось в канву спектакля!
И ещё сегодня прекрасен был Сергей Пиотровский: я так давно его не видела в роли Монса – в последнее время попадала на Семёна Шкаликова. А вот в этот раз оценила цельность его образа: его Монс не «маленький» камергер, а претендент на роль, не слабее Меншикова, Шафирова или Ягужинского, это очередной борец за власть и любовь – соперник Петра и один из тех, кто доводит царя до могилы. Может, именно поэтому в сцене «на том свете» он больше всех прочих «мертвяков» общается с Петром: он тоже один из его двойников и шутов одновременно…
Обожаю декорацию этого спектакля! Олег Шейнцис, конечно, был гениальным художником-сценографом – художником-режиссёром. Этот «рассинхрон» вертикально поднятых досок во второй части спектакля; эти взмывшие вверх ряды пустых стульев, эти бессистемно наставленные картины, сдвигающиеся и сползающие друг на друга в момент «смерти» Петра, и эти зависшие над первыми рядами чёрные кресла, как-то зловеще вступившие в перекличку с пустым первым рядом зрительских мест (да, я знаю, что на них не продают теперь билетов, потому что там неудобно сидеть на этом спектакле, но ведь вписалось, вписалось же в визуальную картину спектакля!) – всё это пугает и впечатляет одновременно, хотя, казалось бы, вижу далеко не в первый раз…
Я закрыла театральный сезон 2016 – 2017! Любимым «Шутом…». И это классно!